С утра проснулась от хлопанья окон. Ветер выл, стучал, выбивал оконные сетки и разбрасывал по террасе лёгкие вещи. Собаки ругались, петухи истошно орали.
Ветер был сюрпризом, не обещанным ни одной метеостанцией, кроме внутренней собственнотельной.
Для традиционного вечернего променада была выбрана вчера цель в виде похода за картошкой в ближайший от нас магазин «Аквилон». Шли мимо цветочного магазина, который к нашему прогулочному часу всегда уже оказывается закрыт. Закрыт он был и вчера, но подошла цветочная машина, из которой стали выгружать почвенные смеси. Мне так хотелось заглянуть в магазин хоть одним глазком, о чем я и сказала хозяину словами и жестами, изобразив руками подзорную трубу. Хозяин по-русски не говорил, понимал тоже не очень, но жесту моему, кажется, обрадовался:
«Водитель удивился, трамвай остановился».
И с улыбкой пустил меня в магазин, посмотреть одним глазком)).
Глазок сразу выхватил из обилия цветочных горшков и цветущих растений нежную мелкую фиолетовую россыпь, имя которой я вчера спрашивала, даже узнать удалось, но с утра снова забыла.
Что-то напоминающее нежные палочки-трубочки с ванильным кремом, подаваемые в «Капучино» на Штеменко.
Или почему-то Венецию со скользящими по темной воде узкими лодками....
В Венеции я, впрочем, не была, но про лодки знаю не хуже, чем про ванильные палочки с итальянским же названием.
Хорошо, я не оставила фиолетовое цветочное чудо на ночь на балконе: ветер бы точно попытался его утащить.
А про картошку, кстати, мы вчера почти забыли, прельстившись большим арбузом, который и не арбуз вовсе в Болгарии, а дыня, свежим мёдом, перцами и брынзой, чтобы запечь их вместе к обеду, и пивными кружками, которые срочно мне понадобились для работы. Но это пока секрет, не рассказывайте никому, пожалуйста.
Правда, устыдившись, вернулись от кассы за символическим пакетиком с картошкой.
И ничто, казалось, не предвещало хулиганского ветра, а он завывает за окном, треплет кусты и травы, трепещет занавесками, как реющими над морем веселыми Роджерами, и весело посмеивается над планами соседей, любящих пожариться на солнышке.
Но нам-то ветер не страшен!
Фиолетовый цветочек прекрасен, не хуже аленького - как говорят: на вкус и цвет... бумаги и красок- море, за окном, внизу, за дорогой, спускающейся между домами и деревьями гуманным серпантином, - тоже море, все покрытое белыми барашками. И только незаконченная, а вернее, нескончаемая работа моя с недописанными эустомами сердито взирает на меня с мольберта, как красногвардеец с мооровского плаката:
Ты дорисовал эустому?
И я поднимаюсь с кровати, отводя глаза от белых морских барашков - «Нарисуй мне барашка» (с) - вспоминается мне - и иду заваривать чай, чтобы поскорее после завтрака дорисовать недорисованное, ибо уже ждут меня и новый американский акварельный картон, и рододендрон, и фиолетовые малыши, и пивные кружки, которые пока наш секрет. Ждут не запечённые еще болгарские перцы, ждут белые барашки на ярко синем сегодня море, ведь разве можно их не нарисовать, когда который век уже звучит просьба:
Нарисуй мне барашка...
День начался, господа, день начался))
Проведите его хорошо, ветреные мои, утро-то доброе!
PS. Только не гуляйте под сильным ветром! Разве что, вы давно не были в Канзасе))
