Туман упал на маленький и тихий городок внезапно. Ещё час назад светило солнце, играя с солнечными зайчиками, которых боялись зайцы совсем не солнечные, а те, забравшиеся в огород у дома не окраине городка за оставшейся ещё там капустой.
Стены домов, побеленнные всего пару месяцев тому назад, сразу потеряли свою аристократичную бледность, как бы покрылись патиной и стали неряшливыми и тревожными.
Вдруг пропали верхушки деревьев. Вот только что были - и их нет. Но не резко, как под топором дровосека, а мягко погружаясь в тягучий туманный кисель.
Из самой гущи этого кисельного безобразия раздавался стук дятла. То ли дятел стучал в дверь своего дома-гнезда, предусмотрительно закрытого кем-то из домашних (или правильно говорить: гнездовых?), то ли предупреждал азбукой Морзе о внезапном тумане птиц и моряков.
Только этот стук, такой мирный в солнечную погоду, раздаваясь в туманной мгле, звучал зловеще, словно предвещая катастрофу.
От этого стука проснулась Старушка, живущая во втором слева домике под красивой черепичной крышей оттенка благородного краплака. Впрочем, и у соседних домов, и у тех, что на дальней улице и даже у тех, что стояли почти у самой рощи были такие же замечательные крыши. Про этот город так говорили: город с крышами цвета краплака.
Так вот под одной такой крышей, которая покрывала второй слева домик, и жила Маленькая Старушка.
Обычно просыпалась она очень рано, ещё до первого рассветного луча, выходила на улицу, чтобы встретить восход солнца, размахивая красивым синим шарфом, который был бантом в те времена, когда старушка была девочкой и носила длинную косичку. Постепенно девочка росла, взрослела, даже незаметно состарилась и обзавелась локонами, но с бантом расставаться не желала. Правда, носила его теперь как шарф и недовольно фыркала, если кто-нибудь высказывал удивление, мол, отчего шарф у вас такой длинный и узкий.
После того, как солнце вставало, освещая постепенно все дома с их свежепобеленными стенами и черепичными крышами, лужайки перед домами, цветы на этих лужайках, высокие деревья с птицами, живущими на них, дорожками в садах и скверах и даже скамейками, стоящими вдоль этих дорожек, Маленькая Старушка, оглядывалась вокруг и, видя, что никого не видно, энергично потягивалась, зевала и шла в свой домик, выпить чаю и съесть половинку зефира, намазанную клубничным вареньем. Вообще-то Старушка была весьма воспитанной и знала, что потягиваться и зевать на улице неприлично, но ведь рядом никого же не было. Да и как не потянуться навстречу солнцу и не глотнуть розово-золотого от его лучей воздуха, ведь это так способствует хорошему аппетиту и легкому дневному сну.
Вот и в этот день Маленькая Старушка, как обычно, встретила первые солнечные лучи, полюбовалась на стены своего домика, побеленные два месяца назад, даже провела по ним ладошкой, погладила, задумавшись в очередной раз над тем, как это все стены всех домиков их города оказываются всегда побеленными именно два месяца назад, но думать об этом было скучно, старушка зевнула как-то особенно сладко, открыла дверь и скрылась в своём домике, том, что был вторым слева, под черепичной крышей цвета благородного краплака.
И традиционный послепрогулочный чай сегодня был вкуснее обычного, заваренный особым способом с лепестками роз и васильков с утренней росой, и варенье оказалось не просто клубничным, а с добавлением ягод земляники из расчета один к двадцати.
Поэтому уснула Старушка после чая сразу и с улыбкой на губах. Сон у неё был легкий, как солнечный зайчик, весело играющий на стёклах ее очков. И когда раздался странный стук, совсем не напоминающий стук почтальона в дверь и даже не похожий на стук дятла по высокому дереву (хотя мы-то знаем, что это был именно он), Старушка открыла глаза и сразу же села на кровати. «Что за странные звуки, напоминающие азбуку Морзе? - подумала Старушка. Наверное, что-то случилось. Или должно случиться».
Однако, азбуку Морзе понимали исключительно моряки, которых совсем не было в этом городе с черепичными крышами, а героиня нашего повествования моряком не была даже в те далекие времена, когда ее шарф был ещё бантом, поэтому азбуку эту стучащую не понимала, а чувствовала только тревожность зловещего, как ей показалось спросонья, стука.
Она выглянула в окно, но не увидела ни белых стен соседних домов, ни стен домов на улице, что напротив, ни черепичных крыш. Даже яркий краплак черепицы не просвечивался сквозь густую серую клейковину, напоминающую пар от кипящего овсяного киселя.
«Все пропало!»- вскричала старушка и быстро задернула белоснежные кружевные занавески на окне. Но отсвет серого сумеречного киселя, заполнившего воздух, превратил белоснежное кружево в грязную темную паклю. Бедная Старушка так испугалась, что забыла, что это явления контражура, а может, и не знала об этом контражуре никогда.
Схватив с этажерки, покрытой салфеткой из того же белоснежного кружева свой ридикюль с розовой губной помадой, документами и не съеденной во время завтрака половинкой зефира, Старушка протянула вторую руку, чтобы привычным жестом взять свой шарф, но шарфа на месте не было! Испугавшись ещё больше, она поискала шарф в шкафу, на вешалке у двери, в сундучке, где хранилось оставшееся кружево и засушенные лепестки для утреннего чая - шарфа не было. Не нашлось его ни под подушкой, ни под кроватью, ни даже на крючке для банных полотенец!
Открыв дверь, Старушка прямо без шарфа кинулась в пелену овсяного киселя, победившую благородный краплак, и плотно зажмурив глаза, побежала по пустым невидимым улицам. Бежать с закрытыми глазами было не так страшно и не более опасно, чем с открытыми: в тумане не видно было ничего.
Куда пыталась убежать Старушка? Бежала ли она в поисках потерянного синего шарфа или чтобы спрятаться от страшного вязкого киселя, от равномерного стука, говорящего об опасности, не знал никто. Не знала и она сама. Только все бежала и бежала, пока вдруг не наткнулась на идущего навстречу человека. Правда, сначала Старушка подумала, что это дерево. Или электрический столб. Или пустая скамейка.
Но это был человек, который оказался моряком. Слегка поклонившись, он сказал: «Извините, Вы так спешите, что можете случайно споткнуться и упасть. Позвольте я провожу вас домой, в такой мгле легко заблудиться. Но не волнуйтесь, туман скоро рассеется. И снова будет солнце». Моряк знал это точно от дятла, выстукивающего новости по старому дереву, верхушка которого спряталась в странном сером киселе с красивым названием «туман», который никогда раньше не видела Старушка. Но морякам очень хорошо знакомы и туманы, и азбука Морзе. Даже бывшим, которые были молодыми в то время, когда синий шарф ещё назывался бантом.
Моряк подхватил Маленькую Старушку под руку, и они медленно пошли по улице, на которой постепенно проступали стены домов, побелённые пару месяцев назад, и черепичные крыши цвета благородного краплака, мимо зайцев, доедавшими последние капустные листья, мимо дерева, в ветках которого запутался синий шарф, потерянный во время утренней прогулки, а на вершине сидел дятел и стучал уже совсем не страшно, даже весьма ободряюще.: «Туман уходит. Все будет хорошо»
И Старушка в этот раз услышала и поняла послание дятла: то ли стук зазвучал по-другому, то ли рядом с моряком стало спокойно и уверенно.
«Это ж просто туман,- подумала Старушка , а вслух сказала: «У меня есть клубничное варенье и половинка зефира. Идемте пить чай».
